Елеев Владимир Леонардович,
студент 6 курса историко-филологического факультета МарГУ
Патриотическая деятельность Русской Православной Церкви
в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.)
22 июня 1941 года, в день всех святых, в земле Российской просиявших, фашистская Германия напала на Советский Союз. Казалось бы, начавшаяся война должна была обострить противоречия между государством и Церковью. Однако этого не произошло. Складывавшиеся веками национальные и патриотические традиции Русского Православия оказались сильнее обид и предубеждений. Несмотря на духовную несвободу, гонения, верующие приняли самое активное участие в борьбе с агрессором.
О нападении на СССР Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) узнал, вернувшись в свою резиденцию из Богоявленского собора, где он служил литургию. В тот же день Владыка написал “Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви”. Это было в тот момент, когда многие государственные и партийные руководители пребывали в растерянности: И.В. Сталин смог обратиться к народу только на двенадцатый день после начала войны. В своем послании митрополит Сергий благословил верующих на борьбу с агрессором и выразил уверенность в победе над врагом. Местоблюститель призвал священников не оставаться молчаливыми свидетелями и тем более не предаваться “лукавым соображениям” о “возможных выгодах” по другую сторону фронта, что было бы, по его словам, “прямой изменой Родине и пастырскому долгу”. Это послание было разослано по всем приходам страны и уже вскоре читалось после богослужений1 .
26 июня в Богоявленском соборе митрополит Сергий отслужил молебен “о даровании победы”. С этого времени во всех храмах Московской Патриархии стали совершаться подобные молебны по специально для них составленным текстам: “Молебен в нашествии супостатов, певаемый в Русской Православной Церкви в дни Отечественной войны”.
Послания главы Русской Православной Церкви носили не только призывный и консолидирующий характер, но и имели разъяснительные цели. В них определялась твердая позиция Церкви по отношению к захватчикам и войне в целом, независимо от положения на фронте. Так, 4 октября 1941 г., когда Москве угрожала смертельная опасность и население переживало тревожные дни, митрополит Сергий выпустил послание к московской пастве, призывая верующих к спокойствию.
Особое внимание в своей патриотической деятельности Русская Православная Церковь уделяла работе с верующими на оккупированной территории. В январе 1942 года в специальном обращении к православным людям, проживавшим на временно оккупированной фашистами территории, Патриарший Местоблюститель напомнил, чтобы они, находясь в плену у врага, не забывали, что они русские, и сознательно или по недомыслию не оказались предателями своей Родины. Одновременно митрополит Сергий призывал содействовать партизанскому движению.
Всего за годы войны Патриарший Местоблюститель обращался к верующим с патриотическими посланиями 24 раза, откликаясь на все основные события в военной жизни страны. Патриотическая позиция Церкви имела особое значение для православных христиан СССР, миллионы которых участвовали в боевых операциях на фронте и в партизанских отрядах, трудились в тылу. Тяжелые испытания и лишения войны стали одной из причин значительного роста религиозности в стране. Представители разных слоев населения искали и находили в Церкви моральную опору и утешение, своеобразную психологическую нишу.
В посланиях иерархов и проповедях священников Церковь не только утешала верующих в скорби, но и поощряла их к самоотверженному труду в тылу, мужественному участию в боевых операциях, поддерживала веру в окончательную победу над врагом, способствуя тем самым формированию высоких патриотических чувств и убеждений среди тысяч соотечественников. Кроме того, от имени Церкви подвергались осуждению дезертирство, сдача в плен, сотрудничество с оккупантами. Все это способствовало изживанию пораженческих настроений, получивших определенное распространение в первый период войны, и в конечном итоге создавало “нравственные условия победы”, которые в значительной мере изменили ход военных действий (событий)2 .
Патриотические деяния Русской Церкви были очень многообразны. Сотни священнослужителей, включая тех, кому удалось вернуться к 1941 году на свободу, отбыв срок в лагерях, тюрьмах и ссылках, были призваны в ряды действующей армии. Будущий Патриарх Пимен (Извеков) в то время, когда началась война, был иеромонахом и отбывал ссылку в Средней Азии. Начав свой боевой путь заместителем командира роты, он дослужился до звания майора, пока наконец не обнаружилось, кто он такой на самом деле (затем — скандал, изгнание из армии, арест). Служивший в Уфимской епархии с 1924 года священник Димитрий Логачевский в годы Великой Отечественной войны был призван в ряды Красной Армии, где в рабочем батальоне помогал нашим воинам громить врага. После ранения в 1943 году он вернулся к пастырскому служению, впоследствии стал настоятелем Покровского кафедрального собора в г. Куйбышеве. Протоиерей Димитрий был награжден медалями “За победу над Германией” и “За доблестный труд в Великой Отечественной войне”.
Вот некоторые из тех, кто совмещал пастырское служение с борьбой за независимость нашей Родины или после войны принял священный сан: митрополиты Рижский Леонид (был врачом), Сурожский Антоний (Блум) (врач-хирург), Нижегородский Николай; архиепископы Калининский Алексий (был пулеметчиком, награжден медалью “За боевые заслуги”), Харьковский Леонид, епископ Омский Венедикт, архимандриты Псково-Печерской Лавры Алипий (Воронов) — воевал все 4 года, оборонял Москву, был несколько раз ранен и награжден орденами; Троице-Сергиевой Лавры — Кирилл (Павлов); Корецкая игуменья Людмила (Вельсовская); протоиереи Владимир Елховский, Николай Смирнов, Анатолий Новиков, Петр Раина, Руф Поляков; диакон Борис Крамаренко (кавалер 3-х орденов Славы); Псково-Печерский монах Феофилакт (Белянин) (подполковник медицинской службы); иподиакон В.А. Демин; доцент Московской Духовной академии А.П. Горбачев, церковные старосты А.С. Климашин и А.Г. Федосеев.
Священник Василий Дмитриевич Троицкий награжден медалями “За доблестный труд в Великой Отечественной войне” и “За оборону Кавказа” — за службу начальником метереологической станции в Грузии. Священник Петр Иванович Ранцев за боевые заслуги был награжден орденом Красной Звезды, 3-мя боевыми медалями и несколькими благодарностями от И.В. Сталина. Диакон Роман Логинович Чух был отмечен орденом Славы III степени и 2-мя боевыми медалями. Диакон Константин Владимирович Глаголевский был награжден орденом Красной Звезды и 3-мя медалями3 .
Активно участвовали священнослужители и в партизанском движении. На оккупированной территории они подчас являлись единственным связующим звеном между населением и партизанами. Священники укрывали отставших при отступлении красноармейцев, сбежавших из лагерей военнопленных, вели патриотическую агитацию среди населения, сами вступали в ряды антифашистских отрядов. Десятки их были награждены медалью “Партизану Великой Отечественной войны”4 .
Партизаны через своих связных распространяли в церквах листовки: воззвания Патриарха Сергия с призывом о молитвах за победу советского воинства, сообщения о проводившейся Московской Патриархией патриотической работе и другие материалы.
Летом 1942 г. через партизанские подпольные группы почти всему духовенству на оккупированных территориях было передано послание Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия “К верным чадам Русской Православной Церкви”. Получил его и протоиерей Василий Копычко, настоятель Одрижской Свято-Успенской церкви Ивановского района Брестской области. Партизанами было точно установлено, что это послание распространяется отцом Василием в переписанном виде среди верующих. Через некоторое время его дом стал местом встреч подпольщиков с партизанами и их связными, а в экстремальных условиях — надежным укрытием, где можно получить добрый совет и помощь. Отважный пастырь рассказывал жителям окрестных деревень о положении на фронтах, призывал противостоять захватчикам, размножал и передавал сводки Совинформбюро, партизанские листовки, которые были адресованы солдатам-власовцам и полицаям. Отец Василий собирал продукты питания для раненых партизан, присылал им оружие. В конце 1943 г. гестапо узнало об активной связи батюшки с партизанами. Карательный отряд особого назначения получил приказ совершить публичную казнь отца Василия и его семьи. Об этом намерении узнали и в штабе партизанской Пинской бригады. В ту же ночь отец Василий был перевезен в партизанскую зону, а на рассвете к его дому прибыли каратели, подожгли храм и церковно-приходской дом. За заслуги перед Родиной протоиерей Василий Копычко был награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями “Партизану Великой Отечественной войны” I степени, “За доблестный труд в Великой Отечественной войне”, “За победу над Германией” и др.
В Пинском партизанском соединении служил протоиерей Александр Федорович Романушко, настоятель Мало-Плотницкой церкви Пинского района Брестской области (Белоруссия). В оставленных некоторыми священниками храмах и местностях, где церкви были сожжены, отец Александр совершал отпевания расстрелянных, заживо сожженных, а также павших на поле боя партизан. И неизменно во время богослужения или при исполнении треб призывал верующих помогать партизанам и защищать Родину от фашистов. Отец Александр Романушко был награжден медалью “Партизану Отечественной войны” I степени.
Из письма отца Александра, посланного осенью 1944 г. митрополиту Алексию (Симанскому), известно, что, в связи с расстрелами фашистами за содействие партизанам, число священников в Полесской епархии уменьшилось на 55%5 .
Активно участвовали в партизанском движении и священники с Украины. Дом настоятеля церкви с. Сварцевичи, ныне Дубровицкого района Ровенской области, протоиерея Ивана Ивановича Рожановича стал местом встреч подпольщиков с партизанскими разведчиками. Отец Иоанн был добрым и ценным помощником партизан, выполнял сложные задания и поручения, был принят в члены антифашистского комитета. С помощью отца Иоанна были освобождены 15 партизанских заложников с. Велюни, на сторону партизан перешли вооруженный отряд казаков из войск РОА г. Высоцка и части полицейского гарнизона.
Настоятель церкви в Старом Селе, ныне Ракитовского района Ровенской области (Буковина), Николай Иванович Пыжевич вместе с семьей с первых дней войны помогал партизанам, в домах верных ему людей размещал тяжелораненых, которых впоследствии лечили всем миром. Занимался он и распространением листовок среди населения. В сентябре 1943 года отряд карателей заживо сжег в собственном доме отца Николая и его семью.
За связи с партизанским движением десятки священнослужителей были расстреляны или сожжены фашистами, среди них священники Николай Иванович Пыжевич, Александр Новик, Павел Щерба и многие другие.
Иерархи Белорусской церкви архиепископ Филофей, архиепископ Венедикт, митрополит Пантелеймон в условиях оккупации хотя официально выступали против партизанского и подпольного движения, но, в то же самое время, поддерживали связь с партизанами.
Медалью “Партизану Отечественной войны” была отмечена деятельность священника из с. Бродовичи-Заполье на Псковщине Федора Пузанова. Во время карательной операции по доносу старосты немцы сожгли сельский храм. Отца Федора спрятали местные жители и затем переправили его к партизанам. В течение 1943 г. священник собирал среди прихожан средства на строительство танковой колонны им. Димитрия Донского. В Фонд обороны были сданы деньги, драгоценности и церковная утварь на сумму 500 тыс. рублей. В 1944 г. отец Федор был вызван митр. Алексием, который отметил заслуги священника перед Родиной и Церковью наперсным крестом.
Многие пастыри, невзирая на опасность для собственной жизни, находили возможность помогать советским партизанам, спасать от вывоза в Германию молодежь, а еврейские семьи — от неминуемой гибели. До сих пор местные жители с благодарностью вспоминают священников И. Чубинского (с. Варовичи на Киевщине), И. Шмыголя (с. Станислав Херсонской области), протоиереев К. Омельяновского, С. Ожеговского (г. Херсон) и десятки других, спасших жизнь их родным и знакомым. В г. Орле в период немецкой оккупации успешно действовал подпольный госпиталь, одним из руководителей которого был врач В.И. Турбин, в 1930-х гг. тайно принявший монашество. Благодаря его личному мужеству и самоотверженности медперсонала в этом госпитале удалось спасти несколько оказавшихся в плену бойцов Красной Армии. После излечения их переправили через линию фронта. В Орле было создано также объединенное попечительство церквей, возглавляемое Н.Ф. Локшиным. Оно оказывало бесплатную помощь больным и престарелым людям, ежемесячно отчисляя на нужды бедных деньги из заработка священнослужителей. В Курской области священник с. Глебова Павел Андреевич Говоров скрывал у себя бежавших из фашистского плена летчиков и помог им перейти к своим, а протоиерей Семыкин не только помогал пленным красноармейцам, но и после прихода советских войск мобилизовал местное население для дежурства и ухода за ранеными в полевом госпитале6 .
Необходимо отметить не только присутствие священнослужителей в составе действующей армии или антифашистском подполье, но и обращение к вере многих солдат, офицеров, партизан, в том числе старших командиров. Из свидетельства очевидцев известно, что начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников носил финифтевый образ свт. Николая и молился: “Господи, спаси Россию и мой народ!” Его преемником на посту начальника Генштаба стал сын священника из Кинешмы маршал А.М. Василевский. В освобожденной Вене в 1945 г. по приказу маршала Ф.И. Толбухина (брат которого — протоиерей — служил все годы блокады в Ленинграде) были отреставрированы витражи в русском православном соборе и отлит в дар храму колокол с надписью “Русской Православной Церкви от победоносной Красной Армии”. Свои религиозные чувства публично и неоднократно проявлял командующий Ленинградским фронтом маршал Л.А. Говоров; после Сталинградской битвы стал посещать православные храмы маршал В.И. Чуйков. Широкое распространение среди верующих получила убежденность, что всю войну с собой в машине возил образ Казанской Божией Матери маршал Г.К. Жуков7 .
О всех проявлениях религиозных настроений в армии немедленно становилось известно в вышестоящих инстанциях, но те, как правило, ограничивались пассивным наблюдением. Так, 16 февраля 1944 г., при взятии г. Луги войсками Красной Армии генерал Лобанов вызвал в д. Заозерье ранее помогавшего партизанам священника М.С. Образцова и предложил ему в присутствии населения окрестных деревень, работников штаба и красноармейцев отслужить благодарственный молебен “о даровании победы”, после которого в присутствии собравшихся поблагодарил батюшку за помощь партизанам.
Командиры воинских частей, солдаты и офицеры в годы войны по возможности старались посетить действующие храмы, принять участие в крестных ходах. Вот выдержки из отчета уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви в Марийской АССР: “К великому сожалению, церковь посещает даже командный состав воинских частей. Характерный случай: верующие переносили в сентябре месяце 1944 г. иконы из Цибикнурской церкви в Йошкар-Олу и по пути следования к этим иконам прикладывались командиры воинских частей и жертвовали деньгами — было собрано 1700 рублей”8 .
Были случаи, когда с фронтов посылались срочные телеграммы с настойчивыми просьбами направить в действующую армию материалы для проповедей духовенства Русской Православной Церкви. Так, 2 ноября 1944 г. в Главное Политическое Управление РККА с 4-го Украинского фронта поступила телеграмма с просьбой “по встретившейся надобности в самом срочном порядке выслать материалы Синода для произнесения проповедей в день празднования годовщины Октября, а также ряд других руководящих материалов Православной Церкви”9 6. Видимо, военачальники таким образом хотели откликнуться на настроение солдат.
И в тылу духовенство и верующие проявили себя достойным образом. В Ленинграде и его северных пригородах, оказавшихся в кольце блокады, находилось 10 действующих православных храмов. По предложению митрополита Алексия (Симанского) уже с 23 июня приходы Ленинграда начали сбор пожертвований на оборону. Храмы отказались от всех расходов, кроме самых необходимых. К концу 1941 г. свои взносы на общую сумму 2 миллиона 144 тыс. рублей сдали все православные приходы Ленинграда. С конца июня 1941 г. храмы города стали заметно наполняться народом: многие приходили помолиться за своих близких. Но богослужения пришлось приспособить к военным условиям. Молодые церковнослужители ушли в армию, народное ополчение, на оборонное строительство. Оставшиеся изучали средства противопожарной и противовоздушной обороны, возглавили соответствующие группы прихожан, созданные при каждом храме.
8 сентября 1941 г. сомкнулось кольцо блокады, начались артиллерийские обстрелы города. От снарядов и бомб пострадали Никольский, Князь-Владимирский соборы, но богослужения в действовавших храмах продолжали совершаться ежедневно. К концу сентября фашистские войска под Ленинградом были остановлены.
Рано наступившая зима оказалась на редкость суровой. В городе почти прекратилась подача электроэнергии, остановился транспорт, все больше людей умирало от голода. Но даже в самую страшную блокадную зиму 1941-1942 годов храмы продолжали функционировать, давая горожанам духовное утешение и поддержку. Богослужения проходили при переполненных храмах. В чин Божественной Литургии вводились специальные молитвы о даровании победы нашему доблестному воинству и избавлении томящихся во вражеской неволе (молебен “В нашествии супостатов, певаемый в Отечественную войну”). На некоторых богослужениях в Никольском кафедральном соборе присутствовало командование Ленинградским фронтом во главе с маршалом Л.А. Говоровым.
Активно включилось духовенство города в подписку на военные займы, сбор пожертвований в фонд обороны. К 1 июня 1944 г. сумма таких пожертвований достигла 390 тыс. руб. Митрополит Алексий внес 50 тыс., а протодиакон Л.И. Егоровский, сдавший 49 тыс. руб., получил персональную телеграмму с благодарностью от И.В. Сталина. Всего же верующие ленинградцы за 1942 г. собрали 1485 тыс., а за 1943 — 5051 тыс. руб.10 .
Торжественно и празднично отмечалось ленинградским духовенством и мирянами полное освобождение города от вражеской блокады. Во всех храмах по благословению митрополита Алексия 23 января 1944 г. были совершены благодарственные молебны. С освобождением Ленинграда от блокады патриотическое движение верующих в епархии еще более усилилось. Только за 3 первых послеблокадных месяца было собрано 1 млн. 191 тыс. рублей. Ленинградцы горячо поддержали митр. Алексия, 25 октября 1944 г. опубликовавшего послание об открытии всецерковного сбора в фонд помощи детям и семьям бойцов Красной Армии. Общая сумма патриотических взносов духовенства и мирян Ленинградской епархии за июль 1941 — июнь 1945 г. составила 17423,1 тыс. руб., в т.ч. 16274,5 тыс. собрали жители города на Неве11 .
Материальная помощь государству и Красной Армии в целом стала одним из самых важных направлений патриотического служения духовенства и верующих в период войны. Уже с лета 1941 г. практически все православные приходы страны начали сбор денежных пожертвований и ценных предметов в фонд обороны, хотя всецерковный призыв “трудами и пожертвованиями содействовать нашим доблестным защитникам” митрополит Сергий (Страгородский) огласил 14 октября 1941 г. Особенно активно проявило себя духовенство в Горьком и Харькове. Протоиерей единственной церкви г. Горького А.А. Архангельский в апреле 1942 г. писал Патриаршему Местоблюстителю: “Любовь к Родине, защита ее целостности от врагов была заветом всех православных христиан. Поэтому верующие особенно горячо отнеслись к призыву о помощи на нужды фронта, на нужды и помощь раненым бойцам. Достаточно указать, что нами собрано пожертвований и передано в Фонд обороны свыше двух миллионов рублей. Верующие охотно несли не только деньги, облигации, но и лом серебра, меди и др. вещи, обувь и пр. Было заготовлено и сдано немало валяной и кожаной обуви, шинелей, белья. Был организован особый сбор на подарки для бойцов в день годовщины Красной Армии, давший свыше 30000 рублей”12 . В Саратове за 1943 г. верующие собрали 2339 тыс. руб., а к 15 сентября 1944 г. еще 1350 тыс. руб., из них 600 тыс. на строительство 6 самолетов эскадрильи им. Александра Невского13 .
В конце 1944 г. каждая епархия прислала в Синод отчеты по специальной форме о своей патриотической деятельности. Выяснилось, что к этому времени общая сумма церковных взносов на нужды войны, по предварительным данным, составила более 200 млн. рублей, в т.ч. по Горьковской области — 9234 тыс., Ставропольскому краю — 6130 тыс., Свердловской области — 4615 тыс., Красноярскому краю — 4179 тыс.14
Особую страницу составляет создание на церковные средства танковой колонны “Димитрий Донской”. Не существовало на свободной от фашистов земле почти ни одного, даже сельского прихода, не внесшего свой вклад в общенародное дело. 40 танков “Т-34”, которые составили общецерковную танковую колонну, были построены на заводе Челябинска. Их передача частям Красной Армии состоялась у дер. Горелки, что в 5 км северо-западнее Тулы. 7 марта 1944 г. на торжественном митинге в день передачи колонны выступил митрополит Николай (Ярушевич). Уже летом 1941 г., будучи экзархом западных областей Украины и Белоруссии, Владыка был вынужден покинуть свою резиденцию в Луцке, и, переезжая с места на место в прифронтовой полосе, своими богослужениями и проповедями поддерживал дух местного населения. Патриарший Местоблюститель одобрил его инициативу и 15 июля 1941 г. назначил митрополитом Киевским и Галицким, экзархом всея Украины. После оставления Киева советскими войсками Владыка Николай эвакуировался в Москву и в период пребывания митрополита Сергия в эвакуации в Ульяновске в октябре 1941 — августе 1943 гг. был управляющим Московской епархии. Сохранилась обширная переписка того времени между митрополитами Николаем и Сергием. В нем говорилось, что 25 патриарших храмов Москвы и пригородов ко дню рождения Советской Армии (23 февраля 1942 г.) собрали 1159 тыс. рублей, а к 1 мая — на подарки военнослужащим — 541 тыс. руб. Под руководством владыки Николая московские приходы внесли 2 млн. руб. на танковую колонну “Димитрий Донской”, свыше 1 млн. — на эскадрилью “Александр Невский”. Сам митрополит Николай неоднократно выступал с патриотическими воззваниями и обращениями, а 2 ноября 1942 г. был утвержден одним из 10 членов Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников.
С каждым годом войны сумма церковных взносов заметно росла. В 1943 г. саратовские православные клирики и миряне внесли 131 тыс. руб. на восстановление Сталинграда, а новосибирские — 110 тыс. — на строительство сибирской эскадрильи “За Родину”. Особое значение в заключительный период войны имел начатый в октябре 1944 г. сбор средств в фонд помощи детям и семьям бойцов Красной Армии. Еще в мае 1944 г. митрополит Алексий (Симанский) и его сестра А. Погожева передали свою дачу на станции Сиверская под детский дом для детей погибших солдат и офицеров. После освобождения части территории СССР ее духовенство и миряне также активно включались в патриотическую работу. Так, в Орле после изгнания фашистских войск было собрано 2 млн. руб. День освобождения Донбасса (10 сентября) священники Ворошиловградской области ознаменовали в 1944 г. сбором 202 тыс. руб. в фонд Красной Армии. Монахи Киево-Печерской Лавры за 1944 г. внесли на оборону страны более 70 тыс. руб. и т.д.15
По подсчетам Московской Патриархии, к лету 1945 г. было собрано более 300 млн. руб., не считая драгоценностей, вещей и продуктов16 . Реально же общая сумма была больше как минимум на несколько десятков миллионов, так как далеко не везде был организован четкий учет взносов.
Трудно назвать все виды патриотической деятельности духовенства. В прифронтовой полосе при храмах существовали убежища для престарелых и детей, а также перевязочные пункты, особенно в период отступления в 1941-1942 гг., когда многие приходы взяли на себя попечение о раненых, оставленных на произвол судьбы. Участвовало духовенство и в рытье окопов, организации противовоздушной обороны, мобилизуя людей, утешая потерявших родных и кров. В тылу, в сельских местностях, бывали случаи, когда священники после воскресной Литургии призывали верующих вместе с ними выйти на колхозные поля для выполнения срочных хозяйственных работ.
Особенно много священнослужителей трудилось в военных госпиталях. Многие из них были устроены в монастырях и находились на полном содержании монашествующих. Так, например, сразу же после освобождения Киева в ноябре 1943 г. Покровский женский монастырь исключительно своими силами организовал госпиталь, который обслуживали в качестве медсестер и санитарок насельницы обители, а затем в нем разместился эвакогоспиталь, в котором сестры продолжали работать до 1946 г. Монастырь получил несколько письменных благодарностей от военной администрации за отличное обслуживание раненых, а настоятельница игуменья Архелая была представлена к награждению орденом за патриотическую деятельность. Настоятельницу Одесского Михайловского женского монастыря игуменью Анатолию (Букач) также наградили медалью “За доблестный труд в Великой Отечественной войне”, так как она с сестрами оказала Советской Армии большую помощь медикаментами, продуктами и одеждой.
Всего за патриотическую деятельность почти 40 представителей духовенства были награждены медалями “За оборону Ленинграда” и “За оборону Москвы”; более 50 удостоены медали “За доблестный труд в Великой Отечественной войне”, несколько десятков — медали “Партизану Великой Отечественной войны”17 .
Таким образом, начавшаяся 22 июня 1941 года война, вопреки ожиданиям многих, не обострила отношения Московской Патриархии с государством. Церковь не поддалась искушению рассчитаться за нанесенные ей жесточайшие удары. С первого дня войны руководство Московской Патриархии призвало народ к защите Родины, поддержав этим государство. Проявления патриотической деятельности Русской Православной Церкви были очень многообразны: морально-нравственное влияние (послания, проповеди); сбор денежных средств, драгоценностей, медикаментов, одежды в Фонд обороны; служба церковнослужителей в рядах действующей армии и участие их в партизанском движении, помощь раненым бойцам, шефство над госпиталями и создание санитарных пунктов и т.д. Патриотическая деятельность Русской Православной Церкви во время великой битвы с фашизмом оказала заметное влияние на изменение религиозной политики советского руководства в годы войны.