Обитель на Малой Юнге

 Христианское просвещение народов, как о том свидетельствует история, нередко начиналось с основания в той или иной местности монастырей, которые в дальнейшем становились просветительскими центрами. Не было исключением и Поволжье. Первый архиепископ образованной в 1555 году Казанской епархии Гурий основал в городе Казани Зилантов монастырь; его сподвижники, архимандриты Варсонофий и Герман, также немало потрудились на этом поприще: отец Варсонофий способствовал созданию Спасо-Преображенского Казанского, а отец Герман — Казанского Иоанно-Предтеченского и Свияжского Свято-Успенского монастырей. При митрополите Казанском и Свияжском Матфее, который занимал Казанскую кафедру в 1615-1646 годах, были основаны Раифская (1613) и Седьмиезерная (1627) пустыни, поставленные в тех местах, где язычники-марийцы совершали свои идолослужения1 . В XVII-XVIII веках появляются первые монастыри и на территории нынешнего Марийского края: Вознесенский женский — в Козьмодемьянске, был основан в 1626 году и находился в районе нынешнего Смоленского собора2 , Мироносицкий мужской, образованный в 1649 году на месте явления чудотворной Мироносицкой иконы Пресвятой Богородицы, Троицкий женский, располагавшийся на территории нынешнего Троицкого храма в Йошкар-Оле3 .

Одной из первых монашеских обителей на территории Марийского края стал Спасо-Юнгинский монастырь. Он был основан в 1625 году4  и заложен в полутора верстах от устья речки Малая Юнга, впадающей в Волгу выше Козьмодемьянска. Предание гласит, что еще до взятия Казани на этом месте поселился “умоленник благочестивой жизни”, который пользовался уважением людей. Во время похода на Казань этого старца посетил Иоанн Грозный, и тот предсказал государю: “Претерпишь много горя, будет тебе большая радость”. После взятия столицы Казанского ханства царь, в благодарность Богу и из уважения к молитвеннику, приказал возвести в лесу постройку. Видя благочестивую жизнь старца, некоторые местные крестьяне пожелали жить вместе с ним5 . Таким образом, образовалась Пустынь, основание которой предание относит к 80-м годам XVI века, что косвенно подтверждается грамотой митрополита Казанского и Свияжского Тихона (Воинова), данной 6 января 1702 года тогдашнему настоятелю Спасо-Юнгинского монастыря архимандриту Мелетию. Из нее следует, что прежде основания обители “живуще ту монаси един по единому, инии в пустыни, инии же во граде и весех помирским домом”6 .

В 1625 году государь Михаил Феодорович повелел создать близ Козьмодемьянска на реке Малой Юнге святую обитель во имя Господа, и Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа, преславного Его Преображения, “яко да жительствуют в ней монаси единокупно”7 . Через три года в монастыре действовали уже два храма — в честь Нерукотворного образа Спасителя и во имя Казанской иконы Божией Матери. Около 1667 года неизвестным благотворителем была построена небольшая деревянная Спасо-Преображенская церковь8 . Территория монастыря составляла 60 саженей в длину и 40 в ширину, а вокруг был лес да единственная в тех местах дорога, которая вела в Козьмодемьянск9 .

Своего расцвета Спасо-Юнгинский монастырь достиг во второй половине XVII — первой половине XVIII века. В 1704-1707 годах здесь была выстроена двухэтажная каменная Спасская церковь с располагавшимся в верхнем этаже приделом во имя Казанской иконы Божией Матери. К храму примыкала восьмигранная шатровая колокольня с часами и колоколами10 . В приход монастырской церкви входили деревни Рутка, Болониха, Сосновка, Красногорка, Гаврениха11 . Около 1720 года от монастыря отделилась Ильинская пустынь, где при содействии Спасо-Юнгинской обители в 1750 году была построена большая деревянная церковь во имя святого пророка Божия Илии. По преданию, Спасским монастырем также поставлена Предтеченская церковь в селе Ахмылово (нынешнее название — Коротни), к обители относилась и часовня в Козьмодемьянске12 .

Рост монастыря вызвал необходимость установить в нем архимандритию. 7 июня 1649 года государь Алексий Михайлович издал соответствующее повеление, а вскоре митрополит Казанский и Свияжский Симеон направил в обитель архимандрита Нижегородского Благовещенского монастыря Тимофея. Кроме него, в разное время Спасо-Юнгинским монастырем управляли архимандриты Феодосий, Мисаил (1652-1686), Мелетий (1702-1703), Силуан (1727-1729), наместник иеромонах Савва (1733), архимандриты Павел (1735), Мелетий (1739), Феофил (1741), Алексий (1744), Вассиан (1746-1754), Гавриил, Иона, Тихон (1755-1760), Сампсон (1764)13 . Большую помощь обители оказывали казанские архиереи; особым благоволением пользовалась она у митрополита Тихона (Воинова), который много жертвовал в пользу монастыря, прислал около 20 икон в ризах14 .

При Спасо-Юнгинской обители существовала неплохая по тем временам библиотека, в 1744 году сюда были присланы книги из Казанской Духовной консистории15 . В описании собрания книг монастыря, наряду с Евангелием, Апостолом, Псалтирью, Триодью, Минеей общей, требником, служебником упоминаются книга преподобного Ефрема Сирина, житие Святителя Николая Чудотворца, Четьи-минеи16 . С просьбой о молитве в обитель обращались из разных мест. В синодике, относящемся к XVII веку, значатся жители Москвы, Нижнего Новгорода, Казани, Макарьева, Козьмодемьянска, Свияжска, Чебоксар17 . Насельники монастыря вносили свой вклад в содержание казанского архиерейского дома, церковного причта, Казанской Духовной семинарии и ее студентов18 .

Спасо-Юнгинский монастырь играл большую роль в духовной и культурной жизни Козьмодемьянского уезда. Вот как писал об этом в 1897 году студент Казанской Духовной академии Александр Хрусталев в сочинении под названием “Очерк распространения христианства между иноверцами Казанского края”: “Настоятели-архимандриты этого монастыря ... были благонадежными сотрудниками самих архипастырей казанских, имели надзор за духовенством Козьмодемьянского уезда и попечение о благоустроении церквей. ... Для удобнейшего сношения с духовенством и беспрепятственного управления делами, относящимися до церквей, в Малоюнгинском монастыре находилось и духовное правление. Со времени принятия христианства черемисами и чувашами настоятели Малоюнгинского монастыря особенно нужны были духовенству, которое во всех трудных обстоятельствах, встречаемых со стороны невежества только еще возрожденных крещением язычников, обращалось за советами и наставлениями к ним и всегда оныя от них получало”19 . В подчинении упомянутого выше духовного правления находились Спасо-Юнгинский мужской и Козьмодемьянский Вознесенский женский монастыри, а также 8 приходских церквей. После 1748 года в Козьмодемьянском уезде было построено еще 14 храмов, которые, с благословения казанских архипастырей, по большей части были освящены настоятелями Спасо-Юнгинского монастыря20 . К примеру, храм в селе Кузнецово Козьмодемьянского уезда был освящен архимандритом Вассианом приблизительно в 1750 году по благословению епископа Казанского Луки (Канашевича)21 .

Христианское просвещение Марийского края проходило непросто, и история Спасо-Юнгинской обители является тому свидетельством. Согласно челобитным настоятеля монастыря архимандрита Мисаила, в 1652 году местные крестьяне захватили монастырские земли и поселились на них. В 1670 году участники восстания под предводительством Степана Разина и примкнувшее к ним местное население напали на монастырь, подвергли его разграблению, а насельников хотели убить22 . Особое недовольство местных крестьян вызывала передача государством в ведение обители земель, они не раз пытались похитить хранившиеся в монастыре межевые книги, надеясь лишить этим братию прав на обладание угодьями. Но особое, из ряда вон выходящее событие, произошло в 1764 году. Зимней ночью 30 или более человек ворвались в обитель с целью захвата монастырской казны, которая, по мнению нападавших, была богатой. Тогдашнего настоятеля монастыря архимандрита Сампсона пытали с целью узнать, где находятся деньги, а затем сожгли его. Истязали и монахов, некоторых убили, некоторых, связав, утопили в волжской проруби23 . В конце того же года, при императрице Екатерине II, проводившей политику ограничения влияния Церкви в обществе, Спасо-Юнгинский монастырь был закрыт, а его недвижимое и движимое имущество передано во владение Государственной коллегии экономии. Безусловно, такая политика в отношении Церкви была ошибочной.

После закрытия Спасо-Юнгинского монастыря Спасская церковь села Малая Юнга стала приходской и действовала в таком качестве до конца 1930-х годов, а в 1961 году, в соответствии с постановлением Совета Министров МАССР от 11 апреля, была разрушена24 . Только глубоко вросший в землю и поросший травой фундамент напоминает ныне об этой святыне.

В первые годы XX века действовала Ильинская пустынь, особую роль в развитии которой сыграл святой праведный Иоанн Кронштадтский, посетивший ее дважды, совершавший в обители богослужения и подаривший насельникам икону Спаса Нерукотворного25 . Построенный в 1794 году каменный храм в честь святого пророка Божия Илии, располагавшийся на территории Пустыни, был закрыт в 1935 году26 .

Наиболее известными святынями Спасского храма села Малая Юнга были древние иконы Спаса Нерукотворного и Казанской Божией Матери, отличавшиеся большим размером и древним письмом. В XIX веке ученые Казанского университета свидетельствовали, что Спасская церковь имеет много древностей и заслуживает  внимания в историческом и археологическом отношении; отмечали удивительной красоты Царские врата и хранившееся здесь древнее Евангелие, напечатанное в Киеве27 .

Одним из почитаемых верующими священников Спасской церкви первой половины XX века был протоиерей Петр Степанович Екатерининский. Он родился в 1878 году в селе Мыси Лаишевского уезда Казанской губернии и происходил из духовного сословия. После окончания в 1903 году Казанской Духовной семинарии, 24 ноября того же года Петр Екатерининский был рукоположен во священника с назначением в Спасскую церковь села Малая Юнга. 20 октября 1904 года батюшка был утвержден в должности законоучителя местной школы, 12 сентября 1908 года назначен помощником благочинного. За труды на ниве Христовой отец Петр в 1906 году был награжден набедренником, а в 1909 году — скуфьей.

В селе Малая Юнга батюшка прослужил до 1914 года, затем получил назначение в церковь села Покровское, а в 1917-1932 годах служил в храме села Красная Горка. Протоиерей Петр пользовался авторитетом у односельчан, жителей окружающих деревень. “Екатерининского у нас слушают, ему как священнику верят”, — свидетельствовал очевидец. В тяжелейших условиях гонений на Церковь батюшка старался сохранить веру в душах прихожан: служил молебны, совершал крестные ходы, увещевал верующих. “А если кто будет верить в Бога, то их Бог может спасти, а кто не будет верить в Бога, того Бог накажет”, — говорил он.

Протоиерей Петр Екатерининский был арестован 22 ноября 1932 года по ложному обвинению в контрреволюционной деятельности. 23 февраля 1933 года особая тройка при ОГПУ Горьковского края приговорила его к пяти годам заключения, но вследствие болезни батюшка был освобожден и в последующие годы  служил в Спасской церкви села Малая Юнга, а скончался 2 января 1935 года28 . После отца Петра в Малоюнгинской церкви совершал богослужения священник Николай Мануилович Федоров. Он родился 20 мая 1870 года, в 1889 году поступил на епархиальную службу псаломщиком, в 1920-1935 годах служил священником в Свято-Никольской церкви села Актаюж, в 1935 году был награжден наперсным крестом29 . О жизни отца Николая после 1936 года в настоящее время ничего не известно.

Изучение истории Спасо-Юнгинского монастыря позволяет поставить под сомнение ряд концепций относительно христианского просвещения Марийского края, существующих в современной историографии. Первая из них состоит в том, что данный процесс называют насильственным, говоря при этом, что Церковь, поддерживаемая государством, всячески притесняла “традиционные” для местного населения верования и обычаи. Думается, по меньшей мере, что каждый факт такого “притеснения” заслуживает отдельного рассмотрения, выяснения причин того, почему люди поступали в той или иной ситуации так, а не иначе. В то же время можно с уверенностью сказать, что гонениям в Марийском крае подвергались и христиане, что ярко показывает история Спасо-Юнгинского монастыря. Конечно, вполне возможно, что отношения между настоятелем обители архимандритом Сампсоном и местными крестьянами были напряженными. Но это не может служить оправданием расправы, которая была осуществлена над насельниками обители. История Церкви в Марийском крае хранит немало других примеров притеснений христиан язычниками. Это и попытки разрушения храмов, гонения на монастырскую братию, стремление причинить духовный и телесный вред служителям Церкви с помощью магии (один из таких примеров описан в материалах, посвященных известному просветителю марийского народа протоиерею Михаилу Рождественскому30 ). Нередко подобные проявления были связаны со стремлением к обогащению. Так, язычники-черемисы предприняли несколько попыток захватить и разграбить часовню Святителя Николая Чудотворца в селе Великорецком Вятской губернии. И только благодатию Божией и заступничеством Святителя Николая она оставалась невредимой: всякий раз при нападении часовня или являлась поднятой на высоту, или становилась невидимой, после чего нападавшие отступали в недоумении31 .

Второй историографический миф, который позволяет поставить под сомнение история Спасо-Юнгинского монастыря — это представление о неуклонной поддержке Православной Церкви Русским государством. Данная концепция опровергается хотя бы тем, что на территории Марийского края в 60-е годы XVIII века были закрыты три из четырех известных нам монастырей того периода — Спасо-Юнгинский, Вознесенский и Троицкий, а монахи Мироносицкого монастыря, неоднократно просившие власти оградить их от нападений местного населения за счет увеличения монастырских угодий, реальной поддержки так и не получили32 . Да, в истории России бывали периоды, когда отношения Церкви и государства осуществлялись на основе симфонии и были благоприятными для обеих сторон. Но были и времена, когда государство пыталось использовать в своих целях авторитет Церкви, или попросту притесняло ее. Да и Церковь в те или иные исторические периоды, вследствие невозможности отказаться от основ своего существования, выступала с критикой действий властей. Достаточно вспомнить позицию святителей Филиппа, митрополита Московского, и Германа, архиепископа Казанского, в отношении опричнины или отказ святителя Митрофана Воронежского освящать по просьбе Петра I один из дворцов ввиду того, что около него стояли статуи языческих идолов. Таким образом, миф об отсутствии противоречий между Церковью и государством в России в целом, и в Марийском крае в частности, также не соответствует истине.

Спасо-Юнгинский монастырь просуществовал 137 лет. Его насельники способствовали хозяйственному освоению новых земель, в результате чего в жизнь марийского народа входили новые формы экономической жизни и быта, содействовали включению населения горной стороны в общественно-политическую и культурную жизнь страны. Но самым главным, конечно, является участие монастыря в просвещении местного населения, воспитании людей на началах христианской нравственности, что, в свою очередь, сказывалось и на других сферах жизни. Культурно-просветительская деятельность Спасской обители нуждается в более детальном изучении, что, при обнаружении соответствующих источников, позволит осветить роль Спасо-Юнгинского монастыря в истории Марийского края и России с большей степенью полноты.

Примечания