АБЫЗОВА Элеонора Борисовна,
кандидат филологических наук,
преподаватель воскресной школы
при Вознесенском соборе г. Йошкар-Олы

Русская Православная Церковь в тяжелые моменты жизни страны всегда стояла на высоте своего служения. В самом начале первой мировой войны газета “Вятский епархиальный вестник” писала: “Война внесла новое содержание в общественную, семейную и индивидуальную жизнь русского народа и на все стороны этой жизни наложила свою печать. Каждый шаг священника в своем приходе теперь связывается с войной и ее последствиями. Само церковное богослужение восприняло в себе мысли и чувства, затрагиваемые войной”2 . 3 августа 1914 года благочиннический съезд духовенства второго округа Вятского уезда постановил: “Всех прихожан, проливающих кровь свою за Царя и Отечество, поминать за литургией на особой ектении поименно; если же кто будет убит на поле брани, то после получения известия о смерти в ближайшие воскресные и праздничные дни отслужить в храмах панихиды с возможным торжеством и приличным по случаю поучением. В горькую чашу народной скорби нужно влить бальзам утешения, ободрения, упования на милость Божию”3 . На постановлении съезда была наложена резолюция преосвященнейшего Никандра, епископа Вятского и Слободского: “Следует тоже делать во всех приходах”.

С первого дня войны главной заботой приходских священников были проводы ратников на фронт. Об этом рассказывается во многих публикациях газеты. Вот сообщение из Яранска: “Духовенство и горожане провожали ратников с должной честью. На площади перед изнесенными из Успенского собора иконами пятью священниками был совершен напутственный молебен. Настоятель собора напутствовал ратников словом назидания, которое закончил словами: “Добрые воины, вверяйте себя воле Божией, покоряйтесь призыву Государя Императора и стойко идите туда, куда вас зовет долг перед Родиной. Не забывайте, что воинское служение есть святое служение, оно требует от вас великих жертв. Уповайте на помощь Бога, на Него во всем полагайтесь, будьте спокойны за своих жен и детей; они будут обеспечены на все время отсутствия вас — кормильцев. Верьте, что мы будем молиться о даровании вам победы, о сохранении вас в здравии и благополучии. Бог да благословит вас!” От города дано было каждому ратнику по крестику и по булке; в напутствие всем отправляющимся вручена небольшая икона Спасителя”4 .

С самого начала войны Церковь помогала армии чем могла. Эта помощь носила самые разные формы. Так, Вятское епархиальное управление отдало под военный постой и открывающиеся в городе лазареты несколько своих помещений. 9 сентября 1914 года Вятское духовное училище поместило в газете такое объявление: “Из-за воинского постоя в здании училища все учащиеся, имеющие жить в общежитии, будут распределены в епархиальной богадельне, в здании архиерейского хора и в Трифоновом монастыре”5 . Один из открывшихся в городе госпиталей полностью содержался на деньги епархии и пожертвования верующих и назывался “Госпиталь духовного ведомства”. Заведующий этим госпиталем протоиерей Вятской Владимирской церкви Вениамин Тихоницкий ежемесячно публиковал в “Вятском епархиальном вестнике” отчеты о пожертвованиях на нужды госпиталя. Например, в апреле 1915 года на его содержание поступило 3486 рублей. Среди жертвователей были настоятель Успенского Трифонового монастыря с братией, настоятельницы с сестрами Арбажского, Куженерского, Мариинского женских монастырей, причты церквей, учащие и учащиеся церковно-приходских школ. На рапорте о пожертвованиях владыка Никандр написал резолюцию, текст которой также приводился в газете: “Слава Богу! Неослабевающий поток пожертвований дает возможность не только поддерживать госпиталь в должном и даже примерном виде, но и расширять его. Благословение Господне да будет на жертвователей за молитвы раненых воинов, нашедших в госпитале облегчение в болезни и духовное утешение”6 . В госпитале была одна койка для раненого, содержание которой на все время войны взяли на себя жены священнослужителей. Она так и называлась: “койка имени жен духовенства”. Кстати, содержание одной койки обходилось в 405 рублей.

 

Госпиталь духовного ведомства часто посещали учащиеся Вятской Духовной семинарии. В газете от 29 января 1915 года читаем: “17 января в госпитале духовного ведомства семинаристом 5 класса священником Александром Селивановским была отслужена всенощная. Пел хор семинаристов. Преподаватель семинарии П.С. Устиков сказал поучение. После всенощной семинаристы беседовали с ранеными, писали по их просьбе письма”7 .

 

Интересное сообщение о пожертвовании на нужды войска, сделанное священником Петром Красноперовым, опубликовала газета 16 июля 1915 года: “Священник церкви села Русский Кадам Яранского уезда Вятской епархии Петр Красноперов препроводил обер-прокурору Синода сто рублей и просил о представлении сих денег Его Императорскому Величеству на нужды войны. В прошении своем по настоящему предмету священник Красноперов изъяснил, что деньги эти составляют все его сбережения за время тридцатилетней службы его, сначала в должности псаломщика, потом диакона и, наконец, священника в бедных приходах, что он ежедневно молит Господа Бога о даровании Его императорскому Величеству и Российскому христолюбивому воинству победы над врагом и что своих духовных детей, отправляющихся на военную службу, он напутствует молебствием и увещеваниями — “стоять за Веру, Царя и Отечество мужественно, без ропота, без страха пред врагом и смертию”, по уходе же их на войну молится за них за каждою церковную службою и ныне рад помочь им хотя бы малою лептою. На письме Государь Император собственноручно начертал: “Сердечно благодарю Петра Красноперова”8 .

 

В этой же газете сообщалось об объявлении благодарности Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны за вещевые пожертвования на нужды войны. В начале собрания местный благочинный обратился к присутствующим с такими словами: “Оставим красивые речи. Возьмемся за малое дело, ибо вера без дел мертва есть. Пусть каждый из нас считает непременным долгом ежедневно, пока не кончится война, отдавать хотя бы копейку на нужды войны. Два священника обязались отдавать каждый день по 20 копеек, три учителя — по пять копеек, волостной судья по 2-3 копейки, а присутствующие крестьяне по одной копейке. Ежедневная жертва составила 78 копеек”9 . Здесь уместно вспомнить воззвание Романовского комитета, опубликованное в газете, в котором говорилось: “Богобоязненно, благоговейно будет принята каждая самомалейшая жертва и со всемерною бережностью и тщанием будет расходоваться по назначению”10 . В каждом номере газеты читаем краткие сообщения, подобные этому: “От священника села Васильево на нужды армии было получено 12 рубашек, от жены священника Розановой две пары белья, от воспитанника училища А. Орлова — 50 аршин холста, которые он собрал в родном селе”11 . Ко дню Святой Пасхи был объявлен сбор денежных пожертвований “на красное яичко для наших воинов”. Ученицы Нижне-Ивкинской церковно-приходской школы прислали посылку на имя владыки Никандра и письмо, в котором сообщали, что собрали 41 кошелек, в которые сложены чай, сахар, сушки, конфеты, почтовая бумага, конверты и открытки с поздравлениями. Девочка, писавшая письмо, сделала такое добавление: “Как бы я хотела, чтобы мой гостинец достался моему тяте, он у меня тоже на войне”12 . А вот газетная заметка в две строки: “Для передачи раненым епархиального лазарета к празднику Светлой Пасхи от учащихся церковной школы с. Вишкиля поступило 2 рубля 4 копейки”13 . 26 июня 1915 года личный адъютант Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта генерала Алексеева прислал в Вятское епархиальное училище письмо, в котором от имени Главнокомандующего выразил искреннюю и сердечную благодарность учащим и учащимся церковно-приходских школ Вятской епархии за присланные подарки для нужд армии14 . Во многих приходах накануне Вербного воскресенья 1915 года был организован “день вербы”. Сборщики пожертвований продавали вербу, украшенную цветами и перевязанную ленточками с надписью: “День вербы — жертвам войны”. Было собрано 964 рубля15 .

 

Летом 1915 года, в самый тяжелый период войны, в приходах Вятской епархии прошли крестные ходы с молебнами о даровании победы русским воинам. В заметке под названием “Крестный ход в селе Архангельском” рассказывается: “12 августа 1915 года по инициативе о. благочинного третьего округа Котельнического уезда священника села Архангельского Иоанна Кедрова был предложен населению крестный ход для совершения молебствия о даровании победы русскому воинству: решено было идти в женскую общину (приписная церковь села Архангельского), находящуюся в пяти верстах от села. После литургии крестный ход направился в общину. Во время пути богомольцы пели тропари чтимым святым, ирмосы “Отверзу уста моя”, запев “многомилостиве Господи, сокруши враги под ноги наша”. В час дня начался звон в женской общине, оттуда вышел навстречу святым иконам крестный ход. По приходе в храм общины о. благочинный произнес слово на тему о переживаемых дорогой Родиной событиях, с призывом вознести Господу молитвы о даровании победы нашим воинам”16 .

 

Трудно перечислить все виды патриотической деятельности духовенства на фронтах и в тылу. Так, социальная помощь Церкви проявлялась в заботе о беженцах. Когда с 1915 года появилось значительное число беженцев, был образован особый комитет во главе с Великой княжной Татьяной Николаевной. По призыву этого комитета духовенством Вятской епархии было много сделано для принятия, размещения прибывающих беженцев. В сообщении из села Петровского читатель узнает о деятельности местного комитета помощи беженцам: “Местный священник Василий Шутихин организовал комитет по призрению беженцев. Комитет подготовил квартиры, питательный пункт, обсудил возможности трудоустройства беженцев. Было вынесено постановление о сборе пожертвований в церкви в воскресные и праздничные дни, а также на базаре и по домам для сбора вещей, продуктов, денег”17 .

 

Говоря о патриотической деятельности Русской Православной Церкви в годы Первой мировой войны, нельзя не сказать о тех ее представителях, которые ежедневно самоотверженно выполняли свой пастырский долг в действующей армии, исполняя на деле евангельскую заповедь “полагать душу свою за други своя” (Ин. 15, 13). На страницах “Вятского епархиального вестника” содержится много примеров геройских подвигов и самоотверженного служения представителей Церкви на полях сражений. Приведем лишь некоторые. В письме из действующей армии хорошо известного в городе Вятке игумена Нестора есть такие строки: “Преосвященный Владыка! Русские христолюбивые солдаты поручили благодарить Вас сердечно за книжки Ваши (молитвенники с молитвами святым воинам), которые они с верою читают и молятся. Солдаты просят Ваших молитв и святительского благословения. Езжу с войсками верхом, сижу в окопах, часто под обстрелом. 25 декабря, в праздник Рождества Христова, служил литургию в сарае на соломе. Все это напоминало Вифлеемские ясли. Все были рады и счастливы. Господь хранит среди тысячи опасностей”18 .

 

А вот опубликованный в газете рассказ священника Иоанна Кедрова: “Когда стемнело, несколько рот солдат должны были идти рыть траншеи. Я пошел с ними. Старший офицер обратился к военнослужащим с приказанием соблюдать полную тишину: не разговаривать даже шепотом, стараться ступать осторожно по скользкой, хлюпающей земле. Шли версты полторы вблизи неприятеля, от которого нас скрывала темнота и начавшийся снегопад. Сотни ног ступали чуть слышно, солдаты сдерживали дыхание. Наконец остановились. Старший офицер знаками стал отдавать распоряжения. Но прежде, чем приступить к работе, меня попросили: “Батюшка, благословите, прочитайте молитву!” — “Но ведь услышат?” — “Ничего, шепотом!” И вот около меня плотным кольцом, тесно прижавшись друг к другу, столпились солдаты. Передние ряды почти легли, другие за ними опустились на колени, задние стояли. Фигуры солдат терялись в темноте, нельзя было разобрать, сколько их было, но чувствовалась объединенная сильным религиозным чувством масса, которая замерла в общем порыве глубокой сосредоточенной веры. Я чувствовал, что слова молитвы проникают в сердце каждого. Потом мне передали лопатку: “Батюшка, начните!”19  

 

7 мая 1915 года “Вятский епархиальный вестник” опубликовал небольшую заметку под еженедельной рубрикой “По случаю войны”: “Священник артиллерийской бригады отец Константин (фамилия не указана), находившийся на наблюдательном пункте командира дивизиона, узнав о повреждении телефонной линии, с крестом в руках под оружейными и артиллерийскими выстрелами направился по линии провода, нашел повреждение и исправил его”20 . Еще одно сообщение с фронта: “Иеромонах пехотного полка отец Митрофан совершал в деревенской церкви Божественную литургию. Во время службы неприятельский снаряд, пробив купол, упал в алтарь, но не взорвался. Среди молящихся солдат произошло замешательство. О. Митрофан успокоил их, сказав: “Вы видите, все мы живы, здоровы, будем продолжать молиться”. Богослужение закончилось спокойно, несмотря на продолжавшуюся артиллерийскую стрельбу”21 .

 

24 декабря 1915 года “Вятский епархиальный вестник” опубликовал письмо полкового священника, повествующее о фронтовых буднях: “Не знаю, как будем встречать и проводить великий праздник Рождества Христова. Вероятно, под звуки орудийного огня и свист пуль. Под такой аккомпанемент пишу и это письмо. Вчера мы были на самой позиции для перевязок раненых. Для меня, врача и санитара, это был день милости Божией. Нам нужно было передвинуть перевязочный пункт на четыре версты для спокойной работы. Во время передвижения неприятельские разведчики открыли по нам артиллерийскую стрельбу, которая продолжалась около двадцати минут с расстояния полуверсты. Господь сохранил нас, ни у кого ни царапинки, только у санитара пробило шапку. Еще прошу сообщить в епархиальное управление, что теплых вещей присылается масса, но дороже всего для солдата обувь. Хорошо бы прислать карманные молитвенники, Евангелия, Псалтири. Все, что имел, уже роздал”22 .

 

В статье “Крест на войне” протопресвитер военного и морского духовенства Георгий Шавельский рассказывает еще об одной стороне деятельности полковых священников: “Влияние молитвы на войне поразительно. Примеров и свидетельств этого можно было бы привести бесчисленное множество. Вот один пример. Для пополнения армии начали создавать так называемые запасные батальоны. Этапные пункты, через которые передвигаются эти запасные части, представляют собой нередко страшную толчею: ежедневно одни уходят, другие прибывают. Движутся тысячные массы. В этом человеческом водовороте выдержать внутреннее равновесие чрезвычайно трудно, но здесь особенно сказывается сила и значение церковного влияния. На такой именно пункт в Холме приехал я в июле. Туда был прикомандирован для обслуживания духовных нужд иеромонах Спиридон. Это простец, но с Божьей искрой и живым словом. Он совершает ежедневно ряд служб: в 8 часов утра — Литургия, в 4 часа дня — молебен, а позже — вечерня и утреня. Прихожу я и вижу, что церковь и все кругом сплошь заполнено массой солдат. Иеромонах Спиридон служит молебен. Внимание и молитвенное напряжение — полное. Начальник этапного пункта сказал мне: “Позвольте Вас, о. протопресвитер, поблагодарить за иеромонаха Спиридона. Мы ему бесконечно обязаны. Пока его не было и не наладил он богослужений, на которых постоянно бывает масса солдат, нам было очень трудно. Но начал свою работу о. Спиридон, и нашего пункта не узнать”23 .

 

Приведенные газетные материалы позволяют открыть малоизвестные страницы истории Русской Православной Церкви, в частности на территории Вятского и Марийского краев. Можно еще дополнить, что тема “священник и армия” сейчас, как никогда, актуальна в связи с планирующимся введением института полкового священства в современной Российской армии, что, несомненно, будет способствовать оздоровлению в ней духовно-нравственной обстановки.